Не понимаю я тех, кто полагается на парня свыше. Ждать от него какого-либо снисхождения сравнимо лишь с тем, чтобы полагаться на то, что ваша собака приготовит вам изысканный ужин. Будь этот самый бог хоть на малость самую реален, возможно не было бы войн, голода, расизма, СПИДа, кариеса, скоропортящихся продуктов. Но нас поджидает нелепый поворот, и вот мы видим перенаселение планеты, да беспрецедентный крах человечества. Поэтому-то мы и доверяем его выбору, смиренно дожидаясь заключительного окончания приписанного нам его подчиненными: Судьбой и Стечением Обстоятельств. Они, деловито прохаживаясь помеж нас, то и дело повязывают ярлыки времени к шее, запястью, косичке, уху рядом стоящего, проставляют штампы пригодности и брака.
Когда ты, проснувшись поздней ночью окутанный темнотой и одеялом, пытаешься спрятаться от нависшего и запредельно далекого потолка измазанного ночью, твои попытки тщетны - под одеялом темнее, чем под нависанием. И ты прибегаешь. Не к матери или выключателю, а к тому единственному, что возникает в голове - к тому самому парню, который возможно тоже спит, и будет не очень-то рад твоим никчемным жалобам. Но ты плачешься и просишь его отрезать тебя от этой комнаты, кровати, мрака, а он спит и, недовольно хмуря брови, переворачивается со стороны в строну. Но думая, что он тебя слышит, ты успокаиваешься и засыпаешь, потому что у висков стучит только: "не зря ведь верят, он точно сидит где-то рядом". Эта мысль заставляет тебя приподнять голову и оглядеть смазанную комнату. Желание рассмотреть его лицо с сосредоточенным взглядом, возможно биту, которой он и будет отгонять плохое, оно сильнее страха. Ты поднимаешь голову и с некоторым разочарованием опускаешь ее обратно, натягивая вязкую и теплую тьму покрывала повыше, ты закрываешь глаза веками и руками. Отрезаешь себя от комнаты самостоятельно. Засыпаешь. А тот на кого ты надеялся его ведь нет, ни в комнате, ни где бы то еще.
Есть только ты и скоропортящиеся продукты внутри.