Radiohead и радиосиськи
Когда мне было особенно страшно, мы с Котом прятались в старом шкафу со скрипящей дверцей. Забравшись внутрь, садились между ящиком с зимней обувью, торчащей острыми носками из картонной коробки, и мамиными вечерними платьями, пахнувшими так нелюбимыми Котом духами. Кот представлял собою немалых размеров зеленого слона с фабричной биркой накрепко вшитой в заднюю левую ногу. У него была большая лохматая челка цвета старого апельсина, знаете, такого гнилого оранжевого оттенка, и синие глаза.
Я назвал его так в честь своего любимого кота – Слона, которого отравили, на его же третье день рождения. Откровенно-то говоря, мы праздновали его в один и тот же день. Все потому, что я не знал, когда именно Слон родился, а посему решил что так будет справедливо - справедливо настолько, насколько это может быть в девять лет. И пусть изодранное брюхо бывает лишь от зубов Мишкиной собаки, я все равно уверен, что это тетя Зина из шестьдесят восьмой его отравила, - ей никогда не нравился Слон. И вот, когда мне исполнилось девять, я, пряча за спиной карпа, купленного отцом за два дня до этого, вышел во двор. Вот там-то я и нашел Сло. Сло лежал и как будто улыбался. Может, я даже поверил бы в это, но мне мешала вывернутая под неопределенным углом шея и огромная прореха посреди туловища. Вот так Слон и превратился в Сло. А вы говорите, что старые тетки ни на что не способны.
Я стоял над ним кое-какое время, если быть точным, весь левый глаз (удивительно, насколько всего две-три мухи могут быть прожорливы). Когда же тот пропал из виду я зашел в подъезд и, бросив карпа в почтовый ящик Зинаиды Яковны, ушел за папой.
Наверное, вы бы удивились, увидев, как из шкафа, воровато оглядываясь, неуклюже выбирается мужчина средних лет в обнимку с детской игрушкой. Может, вы бы даже удивились, увидев, как он каждое утро забрасывает в соседский почтовый ящик рыбу. Но он привык.
Я назвал его так в честь своего любимого кота – Слона, которого отравили, на его же третье день рождения. Откровенно-то говоря, мы праздновали его в один и тот же день. Все потому, что я не знал, когда именно Слон родился, а посему решил что так будет справедливо - справедливо настолько, насколько это может быть в девять лет. И пусть изодранное брюхо бывает лишь от зубов Мишкиной собаки, я все равно уверен, что это тетя Зина из шестьдесят восьмой его отравила, - ей никогда не нравился Слон. И вот, когда мне исполнилось девять, я, пряча за спиной карпа, купленного отцом за два дня до этого, вышел во двор. Вот там-то я и нашел Сло. Сло лежал и как будто улыбался. Может, я даже поверил бы в это, но мне мешала вывернутая под неопределенным углом шея и огромная прореха посреди туловища. Вот так Слон и превратился в Сло. А вы говорите, что старые тетки ни на что не способны.
Я стоял над ним кое-какое время, если быть точным, весь левый глаз (удивительно, насколько всего две-три мухи могут быть прожорливы). Когда же тот пропал из виду я зашел в подъезд и, бросив карпа в почтовый ящик Зинаиды Яковны, ушел за папой.
Наверное, вы бы удивились, увидев, как из шкафа, воровато оглядываясь, неуклюже выбирается мужчина средних лет в обнимку с детской игрушкой. Может, вы бы даже удивились, увидев, как он каждое утро забрасывает в соседский почтовый ящик рыбу. Но он привык.
у каждого есть свой человек-жилетка. это ведь что-то вроде их хобби или работы, верно?