Radiohead и радиосиськи
его жизнь была похожа на одну из тех самых историй, от которых не хотелось отрываться. на ту, которую читаешь с фонариком под одеялом, когда родители выключают свет в комнате. история, в которой вы, подглядывая за героем, переживаете все горести и горести.
от вида его имени, вы сказали бы, что он одинок. ведь брокколи никто не любит, верно? вам бы конфеты. но дядя Бро был невероятным! и совсем не одиноким, у Бро же был и граммофон, да и любимый подоконник у него тоже был. а он был у Кота и велосипеда. такие люди, они как окно на старом чердаке. днем сквозящее солнцем, а ночью – фонарным светом. только они умели превращать простую, и такую дурацкую, пыль в мерцающие точкозяпятые.
и эхо взрывов, затихшее совсем недавно, и пыль что потеряла тот волшебный блеск, все как будто намекало, что этого окна там больше нет. я переумерла когда эхо затихло.
отдушину заложили кирпичом.
от вида его имени, вы сказали бы, что он одинок. ведь брокколи никто не любит, верно? вам бы конфеты. но дядя Бро был невероятным! и совсем не одиноким, у Бро же был и граммофон, да и любимый подоконник у него тоже был. а он был у Кота и велосипеда. такие люди, они как окно на старом чердаке. днем сквозящее солнцем, а ночью – фонарным светом. только они умели превращать простую, и такую дурацкую, пыль в мерцающие точкозяпятые.
и эхо взрывов, затихшее совсем недавно, и пыль что потеряла тот волшебный блеск, все как будто намекало, что этого окна там больше нет. я переумерла когда эхо затихло.
отдушину заложили кирпичом.