Radiohead и радиосиськи
Фрай: за 53 дня до
Мы ехали к Северному воздушному шару вот уже около трех недель. Помнится, Велич и Скоч рассказывали, что Там все еще есть воздух. Летающий воздух, а не легочный с запахом яблока и корицы, как у нас в городе. Говорят, что кроме Северного есть еще и Дальний, но Скоч все отнекивался и пытался отвлечь меня старыми крекерами. Тогда, три недели назад, Фрай сказал, что мы найдем хотя бы один из двух и, закрыв меня в багажнике, отправился в путь. Время от времени я слышал чужие голоса, время от времени чужие крики, даже всхлипы и мольбы чужие слышал. А потом Фрай меня выпустил. Сказал, что мы уже слишком далеко и убежать у меня не выйдет. А когда я спросил про людей, которых он подвозил, он посмотрел на меня с недоумением и, наклонив голову, улыбнулся, мол "ни с кем я не ехал, тебе показалось". Фрая сделали психологом нашего городка в десять, и с того времени он был вынужден выслушивать жалобы 73 человек в день. У Фрая великолепная память и, наверное, поэтому вся его комната была увешена зеркалами, - так он мог жаловаться самому себе. В машине их тоже было около тридцати. Под сидениями, в бардачке, у меня под щекой в багажнике, и в нагрудном кармашке его рубашки. Тем зеркальцем он дорожил больше всего. Его подарил ему водитель автобуса, что ходил по заброшенному маршруту. "Мне нечего тебе сказать, жизнь у меня маленькая, крошечная совсем, размером с коляску, там и места-то нету на всех; поэтому прошло бесчисленное количество лет с того дня, как я высадил Телевидение, Детей, Обиду и Вяленые ребрышки на обочине", а после он посадил Фрая на колени и дал ему в руки руль. Когда он вышел спустя шесть остановок, в нагрудном кармане уже лежало потертое зеркальце, оторванное от бордовой с позолотой пудреницы. Ему тогда странно и двенадцать было.
Иногда Фрай и со мной разговаривал. Говорил, что он не удался как психолог. Что бросил поздно, что не успел убежать от того парня в синей майке. Или это он за ним тогда погнался на своем старом минивене. Психологи ведь должны терпеливо выслушать, а не привязать к дереву и обклеить фольгой. Фрай не удался как психолог в тот момент, когда у парня в синей майке пошла кровь из ушей. И когда он почти аккуратно разрезал бампером того поперек живота он тоже сплоховал. Тогда-то он и решил искать воздушный шар. Потому что на нем можно преодолеть уровень света и разглядеть небо. Велич говорил, что сейчас как раз сезон звездопадов. Тогда он бы попросил немного денег. Он бы потратил их на экскурсию в прошлое и шепнул бы себе о том, что не нужно принимать того клиента. Что тот все испортит.
Но вчера он вдруг дал по тормозам, и пока мы стояли на железнодорожном переезде, он, посмотрев на меня хмуро, сказал:
- Но ведь, найди я Северный, уже давно бы встретился с Фраем из будущего, верно? Но он не пришел тогда. Может его не пустила секретарь? Или он забыл дорогу? Ну, встряска так какая во временном вихре, понимаешь? Или же попросту свалил куда в горы? Я ведь люблю горы, и он, скорее всего, тоже их любит. Ал, что мне делать? Нужно ведь его найти. Я не могу бросить Фрая там одного-одинешенького. Зеркало все еще в моем кармане, выходит, у него его нет! Понимаешь? С кем ему разговаривать тогда?
Мне тогда хотелось ему сказать, что не стоит переживать из-за такой мелочи, когда на нас несется поезд. Но я промолчал. Фрай не любил когда я разговаривал, ему больше нравилось когда я приносил ему пиво и поправлял его отражения раз в неделю.
После этого он не проронил ни слова. Только буквами плевался по-злому, а я их в блокнот записывал торопливо. Получалось что-то сродни такого:
мнебывсетакихотелосьвернутсяволнуюсьжезанегонокакямогубытьуверенчтоонсидитподдверьюкабинета А потом мне наскучило.
Он обрывался частенько или затихал так по-своему и, ощупывая карман, то и дело повторял, что Фрай идиот, раз оставил его у него.
Ночевали мы где придется. Когда в зашарпанных мотелях, когда в забегаловках, прячась до закрытия в кабинках туалета, когда и в самих кабинках. Фрай говорил, что это ничего, все равно лучше чем на заднем сидении от которого несло желудочным соком Велича и моторным маслом.
А потом у нас заглох мотор. Совершенно не слышал ни ругани Фрая, ни моей. Так мы и очутились посреди трассы номер 39, голодные, с глухим минивеном и без еды. Хотя про еду я, кажется, уже упомянул. Для нас еда была главным. Тогда я очень пожалел, что не соблазнился на крекеры Скоча. И о том, что поскупился потратить сбережения на поддержанную машину времени на весенней распродаже, и о шизофрении Фрая, и о том, что не выпрыгнул из машины на полпути сюда. Я о многом жалел. Не скажу, что это было моим хобби. Моим хобби были цветы. Еще мальчишкой, года эдак два назад, я прочел в книге по истории о том, что были всякие чудаки-коллекционеры, собиравшие деньги, мебель, картины. Но меня привлекло то маленькое и незначительное, чем занимался какой-то архитектор, и пусть я не помню его имени, мне хорошо запомнился его взгляд. Взгляд человека, любящего выпить, да что там! - надраться, и уйти в себя; взгляд твердо говорящий, что именно он мог бы быть Господом Богом, и у него это получилось бы лучше; взгляд, который я видел каждую неделю протирая зеркала в доме Фрая. Можно сказать, тот архитектор оказал мне услугу, выбрав хобби за меня.
***
Мы ехали к Северному воздушному шару вот уже около трех недель. Помнится, Велич и Скоч рассказывали, что Там все еще есть воздух. Летающий воздух, а не легочный с запахом яблока и корицы, как у нас в городе. Говорят, что кроме Северного есть еще и Дальний, но Скоч все отнекивался и пытался отвлечь меня старыми крекерами. Тогда, три недели назад, Фрай сказал, что мы найдем хотя бы один из двух и, закрыв меня в багажнике, отправился в путь. Время от времени я слышал чужие голоса, время от времени чужие крики, даже всхлипы и мольбы чужие слышал. А потом Фрай меня выпустил. Сказал, что мы уже слишком далеко и убежать у меня не выйдет. А когда я спросил про людей, которых он подвозил, он посмотрел на меня с недоумением и, наклонив голову, улыбнулся, мол "ни с кем я не ехал, тебе показалось". Фрая сделали психологом нашего городка в десять, и с того времени он был вынужден выслушивать жалобы 73 человек в день. У Фрая великолепная память и, наверное, поэтому вся его комната была увешена зеркалами, - так он мог жаловаться самому себе. В машине их тоже было около тридцати. Под сидениями, в бардачке, у меня под щекой в багажнике, и в нагрудном кармашке его рубашки. Тем зеркальцем он дорожил больше всего. Его подарил ему водитель автобуса, что ходил по заброшенному маршруту. "Мне нечего тебе сказать, жизнь у меня маленькая, крошечная совсем, размером с коляску, там и места-то нету на всех; поэтому прошло бесчисленное количество лет с того дня, как я высадил Телевидение, Детей, Обиду и Вяленые ребрышки на обочине", а после он посадил Фрая на колени и дал ему в руки руль. Когда он вышел спустя шесть остановок, в нагрудном кармане уже лежало потертое зеркальце, оторванное от бордовой с позолотой пудреницы. Ему тогда странно и двенадцать было.
Иногда Фрай и со мной разговаривал. Говорил, что он не удался как психолог. Что бросил поздно, что не успел убежать от того парня в синей майке. Или это он за ним тогда погнался на своем старом минивене. Психологи ведь должны терпеливо выслушать, а не привязать к дереву и обклеить фольгой. Фрай не удался как психолог в тот момент, когда у парня в синей майке пошла кровь из ушей. И когда он почти аккуратно разрезал бампером того поперек живота он тоже сплоховал. Тогда-то он и решил искать воздушный шар. Потому что на нем можно преодолеть уровень света и разглядеть небо. Велич говорил, что сейчас как раз сезон звездопадов. Тогда он бы попросил немного денег. Он бы потратил их на экскурсию в прошлое и шепнул бы себе о том, что не нужно принимать того клиента. Что тот все испортит.
Но вчера он вдруг дал по тормозам, и пока мы стояли на железнодорожном переезде, он, посмотрев на меня хмуро, сказал:
- Но ведь, найди я Северный, уже давно бы встретился с Фраем из будущего, верно? Но он не пришел тогда. Может его не пустила секретарь? Или он забыл дорогу? Ну, встряска так какая во временном вихре, понимаешь? Или же попросту свалил куда в горы? Я ведь люблю горы, и он, скорее всего, тоже их любит. Ал, что мне делать? Нужно ведь его найти. Я не могу бросить Фрая там одного-одинешенького. Зеркало все еще в моем кармане, выходит, у него его нет! Понимаешь? С кем ему разговаривать тогда?
Мне тогда хотелось ему сказать, что не стоит переживать из-за такой мелочи, когда на нас несется поезд. Но я промолчал. Фрай не любил когда я разговаривал, ему больше нравилось когда я приносил ему пиво и поправлял его отражения раз в неделю.
После этого он не проронил ни слова. Только буквами плевался по-злому, а я их в блокнот записывал торопливо. Получалось что-то сродни такого:
мнебывсетакихотелосьвернутсяволнуюсьжезанегонокакямогубытьуверенчтоонсидитподдверьюкабинета А потом мне наскучило.
Он обрывался частенько или затихал так по-своему и, ощупывая карман, то и дело повторял, что Фрай идиот, раз оставил его у него.
Ночевали мы где придется. Когда в зашарпанных мотелях, когда в забегаловках, прячась до закрытия в кабинках туалета, когда и в самих кабинках. Фрай говорил, что это ничего, все равно лучше чем на заднем сидении от которого несло желудочным соком Велича и моторным маслом.
А потом у нас заглох мотор. Совершенно не слышал ни ругани Фрая, ни моей. Так мы и очутились посреди трассы номер 39, голодные, с глухим минивеном и без еды. Хотя про еду я, кажется, уже упомянул. Для нас еда была главным. Тогда я очень пожалел, что не соблазнился на крекеры Скоча. И о том, что поскупился потратить сбережения на поддержанную машину времени на весенней распродаже, и о шизофрении Фрая, и о том, что не выпрыгнул из машины на полпути сюда. Я о многом жалел. Не скажу, что это было моим хобби. Моим хобби были цветы. Еще мальчишкой, года эдак два назад, я прочел в книге по истории о том, что были всякие чудаки-коллекционеры, собиравшие деньги, мебель, картины. Но меня привлекло то маленькое и незначительное, чем занимался какой-то архитектор, и пусть я не помню его имени, мне хорошо запомнился его взгляд. Взгляд человека, любящего выпить, да что там! - надраться, и уйти в себя; взгляд твердо говорящий, что именно он мог бы быть Господом Богом, и у него это получилось бы лучше; взгляд, который я видел каждую неделю протирая зеркала в доме Фрая. Можно сказать, тот архитектор оказал мне услугу, выбрав хобби за меня.
***
-
-
21.07.2010 в 05:59-
-
21.07.2010 в 10:11особенно про то, почему Фрай не смог стать психологом)
а как пахнет желудочный сок?)
-
-
21.07.2010 в 10:36но это писалось с легкой руки под усталость.
заморыш Седжал, а как пахнет желудочный сок?
блевотиной, Тай, и никак иначе, хех.
и он ним все-таки стал, он просто не удался.
по-моему, это малость другое.
-
-
21.07.2010 в 16:44-
-
21.07.2010 в 17:24-
-
21.07.2010 в 19:23